Читать интересную книгу Загадочная смерть [Strong Poison] (перевод Е.И. Саломатиной) - Дороти Сэйерс

Можно предположить, что Бойз обижал подсудимую, изменяя, плохо относясь к ней, отказываясь узаконить их отношения в глазах общества. Однако Хэрриет Вейн полностью отрицает это. Она заявила — и ее свидетельство подтверждается письмом, которое Филип Бойз написал отцу, — что Бойз наконец предложил ей вступить в законный брак и что это лестное, хотя и несколько запоздалое предложение не нашло у нее отклика, и именно это стало причиной ссоры. Такое весьма необычное заявление подсудимая делает под присягой.

Любой сказал бы, что предложение руки и сердца не может быть поводом для обиды, а тем более для убийства. По мнению адвоката сэра Импи Биггса, предложение брака полностью устраняет сам повод для враждебности со стороны его подзащитной по отношению к Филипу Бойзу. Однако подсудимая утверждает — и вы должны попытаться поставить себя на ее место и по возможности понять ее точку зрения, — что она была сердита на Бойза из-за того, что он сначала навязал ей свои принципы поведения, а затем отбросил эти принципы в сторону и таким образом, по ее выражению, «сделал из нее дурочку».

Итак, вам остается решить, может ли предложение брака быть разумно истолковано как мотив для убийства. Я должен еще раз подчеркнуть, что обвинением не было предложено никакого другого мотива.

Старая дева из числа присяжных сделала какую-то пометку в своих бумагах, судя по движениям ее карандаша, весьма яростную. Лорд Питер Уимзи покачал головой и что-то пробормотал.

— После этого, — продолжал судья, — в течение трех месяцев с ними ничего особенного не происходило, кроме того, что Хэрриет Вейн оставила дом мисс Мэрриотт и сняла квартиру на Доути-стрит, тогда как Филип Бойз, удрученный одиночеством, принял приглашение своего кузена, мистера Нормана Эркварта, поселиться у него в доме на Вобурн-сквер. Несмотря на то что жили они в одном районе Лондона, Бойз и обвиняемая не слишком часто виделись после разрыва. Было несколько случайных встреч в домах друзей. Есть свидетельства, что одна из них произошла ближе к концу марта, другая — на второй неделе апреля, а третья — когда-то в мае. На эти сведения стоит обратить внимание, хотя вы не должны придавать им слишком большое значение, так как это были неофициальные вечеринки, и даты их могут быть неточными.

Сейчас мы подходим к моменту исключительной важности. Десятого апреля молодая женщина, в которой затем была опознана Хэрриет Вейн, посетила аптеку мистера Брауна на Саутгемптон-роу и купила две унции мышьяка, сказав при этом, что ей нужно избавиться от крыс. В книге регистрации ядов она подписалась именем Мэри Слейтер, причем почерк подсудимой экспертиза подтвердила. Более того, она и сама не отрицает ни факта приобретения мышьяка, ни цели этой покупки. Думаю, стоит отметить, что управляющий домом, где снимает квартиру Хэрриет Вейн, заявил здесь, что крыс в этом доме нет и никогда не было.

Пятого мая подсудимая приобрела — по ее утверждению, для уничтожения сорняков — банку состава, содержащего мышьяк. В этот раз она подписалась именем Эдит Уотерс. Возле дома, где проживала подсудимая, нет никакого сада, трудно также придумать сколько-нибудь существенный повод и для применения гербицидов.

Так же под различными предлогами с середины марта л о начало мая подсудимая покупала другие яды, включая синильную кислоту (якобы для занятий фотографией) и стрихнин, — каждый раз в другом магазине и под другим именем. Мышьяк является единственным ядом, который непосредственно касается данного случая, но для нас важны они все, как проливающие свет на деятельность подсудимой в этот период.

Как же объясняет эти факты сама подсудимая? Она говорит, что в то время она писала роман об отравлении и покупала яды, чтобы проверить, насколько легко обычному человеку приобрести смертельные отравляющие вещества. Ее издатель мистер Труфут передал суду рукопись книги. Она была в вашем распоряжении, и по вашему желанию вы получите ее снова, как только я закончу подведение итогов. Вы знаете, что темой рукописи является убийство с помощью мышьяка, и что в ней есть эпизод, когда молодая женщина приходит в аптеку и покупает это отравляющее вещество. Я должен еще раз напомнить вам, что мышьяк, купленный у мистера Брауна, был обычным мышьяком, который можно купить в аптеке и который в соответствии с требованиями закона окрашивается древесным углем или индиго, чтобы его невозможно было спутать с сахаром или с чем-то другим.

— Как долго, о Господи, как долго мы должны выслушивать всю эту ерунду о мышьяке? — проворчал Сэлкомб Харди. — Убийцы нынче учатся всему этому еще сидя на коленях у матери.

— Отметьте для себя эти даты, — продолжал судья. — Я повторю их: десятое апреля и пятое мая.

Присяжные послушно записали их.

Лорд Питер Уимзи пробормотал:

— Есть ли в этом капля здравого смысла?

Достопочтенный Фредди сказал:

— Что-что?

А судья перевернул еще одну страницу своих записей.

— Где-то к этому времени у Филипа Бойза возобновились приступы желудочных болей, которым он был периодически подвержен на протяжении всей жизни. Вы знакомы с показаниями доктора Грина, который лечил его от чего-то подобного еще в студенческие годы. Это, конечно, было давно, но и позже, в 1925 году, доктор Уэар выписывал ему рецепты при сходных по своим симптомам приступах: нетяжелая болезнь, но изматывающее недомогание с тошнотой и болью в руках и ногах. Указанное совпадение дат может иметь определенное значение: в книге вызовов доктора Уэара отмечены эти приступы — тридцать первого марта, пятнадцатого апреля, двенадцатого мая. Итак, три группы совпадений; Хэрриет Вейн и Филип Бойз встречаются в конце марта — тридцать первого марта у него возникает приступ гастрита; десятого апреля Хэрриет Вейн покупает две унции мышьяка, они встречаются «на второй неделе апреля» — пятнадцатого апреля у него снова приступ; пятого мая происходит покупка гербицидов, «где-то в мае» еще одна встреча — двенадцатого мая он заболевает в третий раз. Вы можете подумать, что это довольно странная закономерность, но вы не должны забывать, что обвинение не смогло доказать факт покупки обвиняемой мышьяка до встречи в марте. Не забывайте об этом.

В мае после третьего приступа доктор советует Бойзу сменить обстановку, и он едет в северо-западный район Уэльса, в Харлич, приятно проводит там время, и его здоровье поправляется. Однако его друг, мистер Райленд Воэн, сопровождавший его в поездке, заявил в суде, что «Филип не был счастлив». У мистера Воэна сложилось впечатление, что он надрывает себе сердце из-за Хэрриет Вейн, и если его телесное здоровье улучшилось, то морально он был подавлен. Шестнадцатого июня Филип Бойз пишет письмо мисс Вейн. Это важное письмо, послушайте его еще раз.

«Дорогая Хэрриет, жизнь — сплошная путаница, и я не могу ее здесь больше выносить. Я решил сбежать и отправиться в путешествие на запад. Но перед тем как уехать, я хочу увидеться с тобой и попытаться еще раз честно поговорить обо всем. Конечно, ты вольна поступать как хочешь, но я все же не могу понять твоего отношения к этому. Если же я и на этот раз не смогу убедить тебя увидеть проблему в правильном свете, я покончу с этим раз и навсегда. Я буду в городе двадцатого. Напиши мне, когда я могу к тебе зайти.

Твой Ф».

Письмо это, как вы понимаете, крайне туманное. Сэр Импи Биггс, приведя весьма весомые аргументы, предположил, что, говоря «сбежать и отправиться в путешествие на запад», «я не могу ее здесь больше выносить» и «покончу с этим раз и навсегда», автор письма выражал свое намерение свести счеты с жизнью, если ему не удастся помириться с обвиняемой. Он указывает, что «путешествие на запад» — известная метафора для обозначения смерти. Это могло бы звучать убедительно, но мистер Эр кварт на допросе заявил прокурору, что в письме идет речь о проекте, который он предложил покойному кузену: пересечь Атлантику и отправиться на Барбадос, чтобы сменить обстановку. Уважаемый прокурор предположил также, что, когда автор письма говорит «я не могу ее здесь больше выносить», он имеет в виду «здесь, в Британии» или даже «здесь, в Харличе», и, если бы фраза содержала намек на самоубийство, она бы звучала иначе: «Я не могу ее больше выносить».

Не сомневаюсь, что у вас сформировалось собственное мнение по этому вопросу. Важно отметить, что покойный просил назначить встречу двадцатого. Ответ на это письмо перед вами:

«Дорогой Фил, ты можешь зайти двадцатого в 9.30 вечера, если хочешь, но ты конечно же не убедишь меня изменить мою точку зрения».

Это письмо подписано просто «В». Очень холодное по тону письмо, почти враждебное. И все же встреча назначена.

Вы все время слушали исключительно терпеливо и прилежно. Я понимаю, что не должен злоупотреблять вашим вниманием, но сейчас я прошу о внимании особом, так как мы подходим ко дню смерти Филипа Бойза.